У каждого животного есть инстинкт самосохранения. У человека — ещё и выбор.
(Разумное высказывание неизвестного автора)
Мы привыкли думать, что алкоголь — исключительно человеческое изобретение. Вино для богов, пиво для встреч с друзьями, стопка — за любовь или за забвение. Но правда в том, что мы в этом деле вовсе не одиноки.
Алкоголь давно стал участником жизни не только людей, но и зверей, птиц, насекомых — кого угодно. И если у нас это рюмка с тостом, то у них — перебродивший плод, закисшая ягода или ловко оставленная поилка с сомнительным содержимым. И вот тут начинаются удивительные совпадения.
Свиньи — на равных
Считается, что последняя стадия человеческого опьянения — свинья. Не обидная метафора, а почти философия: свинья — единственное животное, с которым человек может чувствовать себя на равных. И не только в переносном смысле.
В одной подмосковной лаборатории минипигов приучали к регулярным дозам алкоголя. Свинки собирались у поилки каждый день, пили и ложились спать — как настоящие завсегдатаи. Учёные тем временем фиксировали всё: печень, сердце, почки, гормоны.
И да, всё шло по нисходящей, но сами свинки были вполне довольны. Пьяное счастье, видимо, не требует трезвого анализа.
Макак не трожь — они не в себе
У макак тоже свои коктейльные истории. Самцы низкого ранга, когда напиваются, внезапно начинают вести себя как настоящие альфа — наглые, драчливые, производящие впечатление на самок. И только потом, когда трезвеют, снова становятся тихими статистами.
Высокоранговым, к слову, алкоголь тоже не чужд, но у них меняется не поведение, а почерк: чуть в сторону рассеянности, но без бунта. Видимо, статус и у опьянения имеет значение.
Канарейки: голос с хмельком
Самцы канареек добиваются любви песней. Пока голос чист и строен — всё идёт по плану. Но если канарейка слегка «накатит» перебродившего сока, начинается позорная какофония: язык заплетается, ноты путаются, репертуар разваливается. Самки теряют всякий интерес.
Генетики, между прочим, выяснили, что те же участки мозга, что управляют птичьей песней, отвечают за человеческую речь. Получается, что у нас с канарейками даже похмельные проблемы похожи.
Дрозды: напились — и в окно
Зимой у дроздов в рационе — рябина. А рябина, как известно, умеет бродить.
В тёплую зиму ягоды бродят особенно рьяно — и вот уже птицы пьяны в хлам. Они теряют страх, врезаются в стекла, падают на дороги, засыпают где попало. Один раз в Сибири их собирали с улиц и отогревали дома. На лапке у одного дрозда нашли кольцо из Швеции. Представьте маршрут: Швеция → 5000 км → рябина → алкоголь → асфальт Новосибирска.
Перепела: пьяная охота
В Китае есть странная традиция: оставлять в камнях перебродившее зерно, чтобы перепёлки и куропатки ели, пьянели и засыпали — а их потом ловят руками. Это зовётся «охотой». Хотя слово «обман» подошло бы лучше. Пьяная птица — не цель, а скорее метафора беспомощности перед системой.
Дрозофилы: напился, потому что не срослось
Мухи-дрозофилы, как выяснилось, напиваются не просто так, а от любовных неудач. Самцы, которых отвергли самки, предпочитают сок с алкоголем. Видимо, чтобы «заглушить дофамин».
Идея, что алкоголь подменяет чувство награды, справедлива не только для людей. Просто мы делаем это с плейлистом в наушниках, а дрозофилы — с ферментирующим бананом.
Бабочки и пиво
Есть бабочки, которые обожают перебродившие фрукты. Есть даже ловушки с пивом, в которые они попадаются. Но когда дали выбор — пиво или мед, даже самая пожилая бабочка выбрала мед.
Пьяных бабочек, конечно, романтизируют: они теряют осторожность, становятся вялыми и почти ручными. Но, как и у людей, здесь лишь иллюзия очарования.
Полёвки, крыланы и компания
У самцов полёвок алкоголь размывает верность: трезвые — моногамны, пьяные — ищут приключений. А у самок всё наоборот: выпив, они шарахаются от чужих. Даже в этом полёвки сложнее нас.
А вот крыланы (летучие лисицы) напиваются прямо с дерева: едят забродившие фрукты и натыкаются друг на друга в полёте. Финал часто напоминает сцены из мультика: два пьяных крылана висят на ветке, не понимая, как оказались вместе.
Алкоголь — не про «весело» и «расслабиться»
Он — химический депрессант, который временно обманывает системы награды и делает нас — и не только нас — уязвимыми. Свиньи, птицы, насекомые, млекопитающие — все реагируют на алкоголь по-своему. Но сходство есть: что у дрозофилы, что у человека — алкоголь затрагивает самые тонкие механизмы желания, радости и страха.
Итак, если вам казалось, что только люди знают толк в весёлых вечерах и спорных решениях «под градусом» — вы недооценивали зверей. В природе встречаются существа, которые, кажется, намеренно ищут способ слегка (а то и не слегка) повеселиться.
Алкоголь — не изобретение человека. Здесь химия, с которой фрукты, брожение и время успешно справлялись задолго до изобретения бокала. Так что сегодня мы зря смотрим снисходительно на тех, кто устраивает пьянку без бара, счёта и похмелья. Иногда по незнанию, иногда — подозрительно осознанно.
Африканские слоны
Про бродивший фрукт марула. Когда фрукты падают с дерева и начинают бродить под солнцем, в них накапливается натуральный алкоголь. Слонов это не останавливает — наоборот, привлекает.
Есть множество наблюдений: съев достаточно марулы, животные начинают вести себя не так уж по-слоновьи. Пошатываются, фыркают, устраивают непредсказуемые пробежки. Учёные спорят, хватает ли им алкоголя, чтобы по-настоящему опьянеть, но картина выглядит так, будто слоны точно «знают, зачем пришли».
Обезьяны — отдельная категория
Особенно макаки на туристических островах. Они воруют коктейли, пиво и другие напитки прямо со столиков зазевавшихся путешественников. При этом ведут себя после этого, как завсегдатаи пляжных баров: могут подраться, могут заснуть, могут просто начать танцевать без музыки.
Удивительно, но наблюдения показали: у обезьян тоже формируются предпочтения. Кто-то любит пиво, кто-то — крепкое. У кого-то даже появляются проблемы с «употреблением».
Птицы тоже не отстают
В Австралии известны случаи, когда попугаи напивались соком перебродивших фруктов и устраивали нечто среднее между карнавалом и авиакатастрофой.
А в Швеции дрозды становятся неадекватными после того, как полакомятся забродившими яблоками: они врезаются в окна, теряют координацию и ведут себя так, будто только что вернулись с пятничной вечеринки.
Бабуины, еноты, крысюки лабораторные и даже шмели… Список можно продолжать. Все они сталкиваются с этанолом в природе и реагируют на него довольно похоже на нас. Интересно, что в некоторых исследованиях крысы, например, выбирали алкоголь даже тогда, когда знали, что он принесёт вред — что звучит… знакомо.
А теперь — немного философии
Биологи высказывают интересную гипотезу: может быть, влечение к алкоголю — вовсе не отклонение, а наследие эволюции? Ведь бродящие фрукты — признак зрелости, а иногда и калорий. А ощущение лёгкой эйфории — возможно, просто бонус.
Так что, если в следующий раз вы решите, что вечер без рюмки — никакой себе не вечер, просто вспомните бабочку. Старенькую, мудрую бабочку, которая в пятницу выбрала мёд.
Что ж… Оказывается, мы не одиноки в наших слабостях. Алкоголь давно живёт в природе, и многие животные с ним знакомы. Кто-то случайно, кто-то намеренно. Конечно, звери не варят сидр и не спорят о сортах виски, но сама тяга к веселью, к лёгкому «отключению» — похоже, универсальна.
Не стоит, конечно, романтизировать звериное пьянство, но и не видеть в нём исключительно человеческую слабость тоже не стоит. Ведь, как говорится, мы все — животные. Только у некоторых из нас есть штопор.
Теги:
животные,
алкоголь
Источник: shkolazhizni.ru
